Юрист Оксана Мамонтова, супруга адвоката Генриха Падвы, влюбилась в мужа, прочитав о нем в журнале «Домовой». «Бывают же такие мужчины!» - подумала она тогда.

- Откуда у вас взялась тяга к юриспруденции?

- Муж, безусловно, повлиял - если бы жизнь меня не свела с Генрихом Павловичем, я не стала бы в тридцать лет первокурсницей Юридической академии (МГЮА) и не мечтала бы стать адвокатом по уголовным делам. Причем учиться пришлось по полной программе. Если пропускала семинар, то в выходные его приходилось отрабатывать.

- Мечта сбылась?

- Видно, не судьба. Будь я на десять лет моложе, без семьи и со стальными нервами - не упустила бы своего шанса. А сейчас планирую поступать в аспирантуру и писать диссертацию.

- Юриспруденция - ваше второе образование?

- Да. Любопытно, что Генрих Павлович на нем не настаивал. Напротив, его вполне устраивало мое гуманитарное университетское образование, истфак МГУ, и он с гордостью всем заявлял, что его жена - искусствовед.

- Все-таки быть искусствоведом сейчас модно...

- И мне порой очень забавно смотреть, как жены известных или обеспеченных людей все как одна стремятся либо стать дизайнерами, либо получить искусствоведческое образование. Да простят меня мои коллеги, но профессия историка искусств показалась мне какой-то мертвой, далекой от настоящей жизни и людских проблем. Другое дело - юриспруденция. Тут реальные человеческие судьбы и такие жизненные кульбиты, что просто дух захватывает.

- Пойти на истфак надоумили родители?

- Ну что вы, именно папа мне и сказал, что профессия искусствоведа - мертвая. У меня родители стопроцентные естественники. Мама - врач, гинеколог, отец - фармаколог, лауреат Госпремии. А вот мы с братом не уродились: я поступила на отделение искусствоведения истфака, а брат - на социологический факультет. Дело в том, что к моменту окончания школы я несколько лет ходила в Клуб юных искусствоведов (КЮИ) при Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина и хотела связать свою судьбу с прекрасным. А когда поработала искусствоведом, то сразу поняла - это не мое.

Впрочем, я ни о чем не жалею, ведь главный плюс моей профессии - знакомство с Генрихом Павловичем.

- Как это случилось?

- В конце 90-х годов я работала в галерее современного искусства «Вместе». Дела шли неплохо, пока к нам не явилась налоговая инспекция с претензиями. Это я сейчас понимаю, что придирки были пустяковыми, но их так преподнесли, что мы запаниковали. А Генрих Павлович пришел нас спасать.

- И вы так сразу влюбились в человека, который на сорок лет вас старше?

- На момент знакомства я не знала, на сколько именно лет он старше. Да и если бы знала, то вряд ли это могло что-то изменить. Ведь как мужчиной я им заинтересовалась задолго до знакомства.

- Как такое может быть?

- Когда моему сыну Глебу было всего два годика, я с первым мужем жила в Праге. Супруг, бывший сокурсник по истфаку, был весь в своем бизнесе, а я сидела одна в чужом городе с ребенком и страшно тосковала. До сих пор не могу понять, почему люди ездят отдыхать в Прагу, там же так скучно!

Мама и друзья, которые изредка навещали меня, старались как-то поднять мне настроение. Как-то мои подружки приехали ко мне в Прагу и привезли не только вечную тоску эмигрантов - черный хлеб и шоколадные конфеты фабрики «Рот Фронт», но и журнал «Домовой».

В журнале было большое интервью с Генрихом Павловичем «Портрет адвоката в интерьере». Я им просто зачиталась и с восхищением думала: «Какой интересный мужчина. Бывают же такие!» Поэтому, когда Генрих Павлович появился у нас в галерее, показалось, что мы давно знакомы. И его интерес ко мне восприняла как само собой разумеющееся. Правда, у мужа другая версия нашего знакомства: он говорит, что при первой встрече я безбожно кокетничала, хотя мне лично кажется, что я вела себя как обычно.

- Вы были еще замужем?

- К тому времени мой первый, студенческий, брак распался. А Падва вдовствовал не первый год. У нас завязался роман.

Через некоторое время после знакомства Падва позвонил мне и пригласил домой под благовидным предлогом - посмотреть работы Натальи Нестеровой (на стенах квартиры висят работы художницы музейного уровня. - «Профиль»). Сначала меня удивило такое количество первоклассных работ, но Генрих Павлович объяснил мне, что Наталья Нестерова была первой супругой его брата, они очень дружили. Поэтому нет ничего странного, что он стал одним из первых ее преданных почитателей. А дальше наши отношения развивались по обычному сценарию для людей, которых тянет друг к другу.

- Он красиво ухаживал?

- Если честно, никаких особых ухаживаний с его стороны не было. Все как у многих влюбленных - цветы, рестораны. Единственное - никаких цветистых речей, которых можно было бы ожидать от адвоката, не было. Но он в жизни к болтовне не склонен, видимо, весь ораторский пыл расходуется в зале суда. Правда, я чувствовала, что ухаживает Генрих Павлович настойчиво и настроен серьезно. Я не возражала, и через какое-то время мы стали жить вместе. Впрочем, официально брак мы зарегистрировали только через несколько лет. Причем никаких особых торжеств по поводу бракосочетания не устраивали: расписались втихаря, а потом пригласили в ресторан ЦДЛ близких друзей и отметили свадьбу. Весело и без всякой помпы.

- А вам не страшно было замуж? Генрих Павлович ведь человек в возрасте, да еще и известный адвокат. А вы - совсем молоденькая барышня.

- Нет, не страшно. Хотя я не сразу переступила возрастной барьер и даже после того, как мы поженились, называла мужа по имени-отчеству. Выглядело это как в старинных романах.

В наших отношениях боялась одного - как мой сын Глеб примет Генриха Павловича, а его дочь Ирина - меня. Но мне несказанно повезло в обоих случаях. Глеб подружился с Генрихом Павловичем и теперь воспринимает его как родного отца. Причем все проблемы подросткового возраста - сейчас Глебу тринадцать - мы пережили относительно благополучно благодаря умению мужа договориться с ребенком по-мужски.

С Ириной у нас сейчас тоже замечательные отношения, а ведь когда-то «благожелатели» твердили: «Подожди, недолго вам быть вместе, приедет Ирина (она замужем за британцем и живет за границей) и тебя «съест». Но когда встретились, то как-то сразу хорошо почувствовали себя вместе - она лишь немного старше меня, и мы общаемся как подруги. Когда Ирина приезжает в Москву, то дома становится как-то веселее. Мы сразу начинаем Падву воспитывать.

- Муж вас не ревнует? Все-таки разница в возрасте...

- Нет, он мне доверяет. А вот я ревную безумно, я просто патологически ревнива. Мы даже по этому поводу ссоримся. У меня вообще ужасный характер, но Падва говорит, что, будь я с ангельским характером, он бы давно меня бросил, так как ему стало бы скучно.

- Из-за чего еще у вас бывают конфликты?

- Ссоримся мы не часто, муж человек не мелочный, и бытовые неурядицы в виде подгоревшего мяса его не раздражают. Учитывая, что у нас к семейному конфликту добавляется конфликт отцов и детей, признаюсь, мне его поучения даются нелегко. Например, ему не нравится, что я курю, а он - бросил. В быту нет ничего ужаснее, чем бросивший курильщик.

Бывают конфликты и из-за Глеба. Я считаю, что не надо баловать ребенка джинсами за $150 или дорогими игрушками. Муж, в принципе, согласен, но вдруг может пойти и купить ему дорогущий мобильник последней модели.

Еще, кстати, ругаемся из-за ваших коллег-журналистов. Ненавижу доморощенных папарацци. Несколько лет назад меня сфотографировали у бассейна гостиницы «Лазурная» в Сочи. Если бы хоть съемка была хорошая! А то фотографировали на мыльницу. Я не претендую на звание фотомодели, но и на корову-то я все-таки не похожа. С тех пор я в Сочи - ни ногой.

Потом эти снимки, на которых я сама себя не узнавала, поместили в Интернет, сопроводив перечнем недвижимости и автомобилей, которые мне принадлежат. Хорошо, любовницей не назвали. В общем, когда я прочла эту ахинею и комментарии по поводу своей внешности, то чуть не заболела от расстройства. Кстати, хочу разочаровать авторов той публикации: никакой квартиры на «Речном вокзале» у меня нет и не было.

Один раз мы даже чуть не развелись: в печать вышло интервью Генриха Павловича одной латышской газете, показавшееся мне очень обидным. Он сказал, что у него «относительно молодая» жена. А мне еще и тридцати лет не было!

- Скажите, а брачный контракт у вас есть?

- Конечно. У нас существует раздельный режим имущества супругов. То есть мне принадлежат только личные вещи и все движимое и недвижимое имущество, оформленное на мое имя. Так что в случае развода каждый из нас останется при своем.

- Вы дома обсуждаете работу мужа, он с вами советуется?

- Нет, для этого у него есть штат квалифицированных юристов адвокатского бюро Падвы. А я с мужем стараюсь о делах не говорить. Считаю, что дома человек должен отдыхать, хотя в особо интересных для меня как для юриста случаях могу задать вопросы или отправиться в суд послушать речь мужа. Но я стараюсь не бывать в зале суда, когда Генрих Павлович выступает, потому что очень сильно волнуюсь, такое чувство, что твой ребенок сдает экзамен.

Например, когда был процесс по делу бывшего главы Красноярского алюминиевого завода Анатолия Быкова, то я частенько моталась в Красноярск. «Дело Быкова» мое любимое. Наверное, еще и потому, что его освободили прямо в зале суда.

Обычно я лишь по косвенным признакам догадываюсь о деятельности своего супруга. Например, могу что-то увидеть по телевизору в новостях или прочитать в газете. Есть еще один верный признак: если мужа нет дома, значит, у него судебный процесс. У Генриха Павловича дело всегда на первом месте. Когда шел процесс Ходорковского, я мужа просто потеряла - он уходил рано, а возвращался за полночь.

- Друзья наверняка вас мучили вопросами о Ходорковском...

- Друзья - нет. А люди малознакомые, бывало, приставали. Но я отвечала, что в дела мужа не вмешиваюсь, и это правда. Все, конечно, догадывались, что Ходорковского посадят, но никто даже в самом страшном сне не мог предположить, что срок будет таким большим. Когда было объявлено решение суда, я не знаю, откуда у мужа взялись силы, чтобы это пережить. Я сама свалилась с высоченной температурой, а Генрих Павлович, который невероятно переживал, каким-то усилием воли смог держать себя в руках.

- Как вы у мужа снимаете стресс, работа ведь у него нервная?

- Снять стресс сложно по одной простой причине - он не любит отдыхать. Его нечеловеческая работоспособность меня не раздражает, но обидно, что за девять лет нашей совместной жизни можно по пальцам одной руки пересчитать совместный отдых. Мы были вместе в Париже, Швеции, на Канарах и в Израиле. Все. Обычно я путешествую с сыном по Европе и регулярно отбываю каникулярную повинность в Турции. Там такая тоска! Но что делать? Это рай для детей, и все родители, которые любят своих чад, должны с этим смириться. А я своего сына очень люблю. Правда, в этом году решила сделать себе подарок и впервые встать на горные лыжи в Австрии.

- У мужа-адвоката есть профессиональные приметы?

- Нет. Разве что выступать в суде он предпочитает в белой рубашке. Остальные приметы с адвокатурой не связаны. Например, в нашей семье действует закон парных случаев. Если у кого-то случается мелкая автомобильная авария - жди второй.

Я как жена адвоката, очевидно, притягиваю преступников: меня периодически грабят или что-то воруют. Один раз у самого дома, когда я доставала что-то из багажника, ударили по голове и украли сумку. Часто таскают сумки в супермаркетах. Муж говорит, во всем виновата моя виктимность, то есть тот набор качеств человека, который провоцирует преступника. Ну, я и решила себя немного изменить, поэтому не первый год занимаюсь кикбоксингом. Не знаю, смогу ли я в опасной ситуации себя защитить, но уверенности мне занятия прибавили.

- Муж вас балует?

- Конечно. Например, он меня приучил к старинным драгоценностям. Как-то раз мы были вместе в Петербурге на мои именины и зашли в антикварную лавку в гостинице «Астория». Там были изумительные серьги с брильянтами ХIХ века, и муж мне их подарил. Потом последовало старинное кольцо, тоже с брильянтами, которое я ношу вместе с обручальным. Потом он мне подарил еще несколько вещей, и как-то так получилось, что современные украшения я просто перестала носить.

Генрих Павлович - тот редкий мужчина, которому доставляет удовольствие ходить с женой по магазинам. И когда ему нравится вещь, то, сколько бы она ни стоила, он мне ее купит. А вот если его что-то смущает, то найдется куча причин не брать.

- Машины тоже муж выбирает?

- Да. Сначала ему было сложно смириться с тем фактом, что я вообще сяду за руль. Так что училась я самостоятельно. Мне и в голову не могло прийти попросить его со мной потренироваться. Он бы, наверное, пол продавил в машине.

- Он вас может чем-то удивить или вы знаете о нем все?

- Генрих Павлович человек очень предсказуемый. Но я помню случай, когда он привез домой из Красноярска маленького котенка, появившегося в семье Быкова. Мы зовем его Кот, хотя правильнее было бы назвать его Рубль. Он непонятно по какой причине очень любит деньги, причем ест их, несмотря на угрозу для жизни и здоровья. У меня есть недоеденный железный рубль, который обошелся мне в $500. Кот его проглотил, и пришлось делать сложнейшую операцию.

- А что вы дарите мужу?

- Ему очень трудно сделать подарок, потому что он сам больше любит дарить, чем получать. Я могу ему подарить хорошие испанские вина, ему нравятся напитки провинции Rioja. Не так давно презентовала очень хитроумный набор для открывания бутылок, так он его несколько месяцев осваивал. Знаю, что он будет рад получить редкую чашку из старинного фарфора. Он продолжил коллекцию своей мамы, балерины, собирая антикварные фарфоровые фигурки и посуду маленьких заводов и фабрики Попова.

- Чему вы научили друг друга за время совместной жизни?

- Я его научила пить виски с колой, а он меня - есть палочками суши и любить оперу. Теперь мы постоянно ходим в Новую оперу или в Большой театр. В глобальном смысле Генрих Павлович научил меня быть более терпеливой и уступчивой, причем очень часто на собственном примере.

Наших друзей муж научил платить налоги и жить, имея завещание. Он совершенно твердо убежден, что у каждого нормального человека должно быть завещание. И делать это надо исключительно затем, чтобы уберечь близких людей от возможных конфликтов.

- А что написано в завещании вашего мужа?

- Я не знаю. Но, надеюсь, узнаю очень не скоро.