ВОЕНКОМЫ КЛЕЯТ МАЛЬЧИКОВ

Зачем уклонистов сажают на клей и вешают на заборах

С тех пор как мне стукнуло 18, раз в год, в октябре, меня регулярно зовет родина. Начинается все с того, что на университетском расписании появляется бумажка с фамилиями: молодым людям в срочном порядке рекомендуют получить справку установленной формы из военно-учетного стола. После этого - срочно к военкому.
Расклад сил в военкомате такой: врачи меня хотят раздеть и осмотреть, Вооруженные силы хотят обуть, в том числе в кирзу, а я, студент, сую им в окошко вузовскую справку, чтобы выйти тем же, кем и вошел. Гражданским.
Действие моей справки из МГУ кончится через год, как только получу диплом. А пока у меня с комиссаром разговор короткий. Он говорит:
- Ну что, сукин сын, пойдешь родину защищать, а? Ведь она же ждет.
Я стою руки по швам и отвечаю:
- Никак нет, товарищ военком. Студент. Не при делах. Справка вот.
И пока у меня есть эта справка - ни один «товарищ» не может схватить меня за шиворот, посадить и обрить. И не имеет права требовать от меня чтения наизусть той присяги, где бы я клялся достойно переносить тяготы армейской службы. Нет, не то чтобы я не желал защищать ту страну, где родился, учился и влюбился. Просто я не умею защищаться. А это, по-моему, первый навык, которым надо обладать, в первый раз накручивая портянку. Знаю, что если меня «ритуально» долбанут табуреткой - даже по самому мягкому месту, - плюну я на такие порядки. Мне снаружи лучше.
Буду поступать в аспирантуру. Все. Точка.

В аспирантуру. Точка. Только у военкомов в запасе существуют иные знаки препинания.
Вот вам история. Отучился Алексей Проскурин в хорошем (даже очень хорошем) московском вузе с военной кафедрой. Присвоили ему и его однокурсникам соответственно, звание офицеров. Правда, случилось это в мае, то есть немного раньше официального срока (защиты диплома). Зато получилось очень вовремя для тех, кто составляет список новоявленных офицеров, направляемый в Министерство обороны на подпись. Там список одобрили и разослали военкомам, а те уж - повестки студентам. Студенты, естественно, удивились - так как не окончили еще института, так как хотели в аспирантуру…
Да мало ли чего еще там они хотели? А тут приказ министра.
В жизни каждого российского гражданина наступает время, когда государство из мифического налогосборщика или абстрактного распределителя материальных благ превращается в самый настоящий человеческий кулак с рыжими волосками на фалангах. Это кулак военного комиссара. Можно даже сказать, что эта рука, которая вписывает тебе в билет короткое слово «годен», и есть само государство, признающее, правда на время, факт твоего существования. Вот прямо здесь, сейчас.
Здесь и сейчас открылся очередной сезон призывного позорища. Студенты мужского пола валом валят в аспирантуру - не для того, чтобы двинуть вперед отечественную науку, а для того, чтобы двинуть в противоположную сторону от военной части. Военком же преследует иную цель, а для этого начинает преследование будущих кандидатов - заранее, с опережением графика. Ведь после реформы военных кафедр в вузах практика обмена взятки на последующее звание переместилась к нему.
И начинается большая охота. Причем лицензии на поимку выдаются и органам внутренних дел. Известно, что по крайней мере в Москве действует специальный приказ, согласно которому помощь комиссариатам в призывной период обязано оказывать ГУВД. В их обязанности входит, согласно присланным спискам, найти и принудительно доставить на сборный пункт защитников родины.
Что милиционеры делать не могут, как водится, не объяснили. Отсюда - облавы на общежития, ночные уличные рейды и регулярные наезды на участковых из-за недобора на вверенной территории.
Уточню: «облавы» и «рейды» - это все о молодых людях, которых ищут, как какого-нибудь барсеточника.
Так что государственные экзамены группа Алексея Проскурина из 25 студентов, чьи фамилии были в приказе, сдавала уже как отдельный элитный диверсионный отряд. Жили на чужих квартирах, тайно перезванивались между собой, не ездили на общественном транспорте. Лейтенанты запаса даже скинулись на консультацию юриста, который посоветовал им не подписывать повестки. Потому что если не подпишут - в крайнем случае штраф, а в противном - гауптвахта и подъем по горящей спичке.
Тянуть время получилось недолго. Одному, Алексею Проскурину, в военкомате сразу так и сказали: «Мы тебя все равно раньше поймаем!». Это еще когда до него первая повестка добралась…
Никакой аспирантуры не получалось, если не скрываться, конечно. Успешному студенту пришлось бросать концы в воду. И когда летом военкоматы вновь стали забрасывать повестками, расписываться в их получении было уже некому. Другие тоже перешли на нелегальное положение.
В сентябре вернулись в город. Зря. Родителям призывника - лейтенанта Проскурина - стали звонить обеспокоенные соседи. Оказывается, «их милый мальчик» висит теперь по всему району, сфотографированный анфас и с подписью: разыскивается, мол. Внизу еще и статья из УК - 328-я. Это уклонение от военной службы. Карается, кстати.
Проскурин рассказывал потом, как объездил всю округу, где живут его родственники, - обрывал свежие еще, мокрые от клея объявления.
- Они часов в 6 утра расклеили, а в 10 я уже срывал объявления на дверях подъезда, на остановках. Прямо руками. В другом районе пришлось счищать ключами. Созвонился с однокурсником - так его портреты тоже висят. Родители помогают срывать, потому что сам он в другом месте живет.
А что еще делать? Они незаконно присвоили нам звание раньше времени - раз. Моя аспирантура летит тогда к черту - два. Поэтому срываю объявления. И быстро приходится это делать, потому что вдруг кто увидит? Бабульки там рано выходят во двор воздухом подышать - могут настучать.
Лешка улыбается, потому что в руках у него это самое объявление, на котором он же, только в военной форме. Его ищут. А он приехал в редакцию и сейчас будет фотографироваться для нашей газеты. Пусть эта фотография помозолит глаза военкомам, потому что нельзя так унижать человека. Человек, которого государство публично опустило, вряд ли станет его патриотом.
Я, конечно, не оправдываю студентов - каждый из них собственноручно подписал заявление, когда на военную кафедру поступал. Я и сам эти волшебные слова выводил: «Готов в случае призыва…» и т.д. Но решать, преступник человек или не преступник, должен суд, а не принтер. (Принтер, он даже в прокуратуре не служит, и потому ему не положено, как в принципе и военнкому, прилюдно грозиться статьями Уголовного кодекса.) А выбирать: аспирантура или кирзачи - должен сам человек. Или я чего-то не понимаю?